1)  Ека­те­ри­на II (1762−1796), Павел I (1796−1801), Алек­сандр I (1801−1825). Ве­ли­кий князь Кон­стан­тин Пав­ло­вич тайно от­рек­ся от на­сле­до­ва­ния пре­сто­ла (1823) еще при жизни стар­ше­го брата Алек­сандра I в поль­зу сво­е­го млад­ше­го брата  — Ни­ко­лая I (1825−1855). Кон­стан­тин ви­ди­мо не хотел всту­пать на пре­стол, осо­бен­но после па­мят­ной ночи 11 марта 1801 года, когда был убит его отец («Меня за­ду­шат, как за­ду­ши­ли отца»). Во­прос ослож­нял­ся без­дет­но­стью Кон­стан­ти­на от пер­во­го офи­ци­аль­но­го брака и его вто­рым (мор­га­на­ти­че­ским) бра­ком с поль­ской кня­ги­ней Лович, не при­знан­ным им­пе­ра­тор­ской се­мьей. Од­на­ко офи­ци­аль­но Кон­стан­тин оста­вал­ся на­след­ни­ком пре­сто­ла, что при­ве­ло к при­ся­ге ему после смер­ти Алек­сандра Пав­ло­ви­ча и меж­ду­цар­ствию в но­яб­ре-де­каб­ре 1825 г.

2)  Ека­те­ри­на II  — мать ве­ли­ко­го князя Павла Пет­ро­ви­ча, ко­то­рый стоит за сту­лом им­пе­ра­три­цы, рядом с ней сидит его вто­рая жена  — ве­ли­кая кня­ги­ня Мария Фе­до­ров­на, у ног жен­щин иг­ра­ют внуки им­пе­ра­три­цы  — Алек­сандр и Кон­стан­тин. Па­мят­ник Петру Ве­ли­ко­му на зад­нем плане, т. н. «Мед­ный всад­ник», от­крыт в мае 1782 года на Се­нат­ской пло­ща­ди Санкт-Пе­тер­бур­га. Павел  — пра­внук Петра Ве­ли­ко­го (его отец Петр III  — сын Анны Пет­ров­ны, стар­шей до­че­ри пер­во­го им­пе­ра­то­ра). Ека­те­ри­на II, сверг­нув­шая внука Петра Ве­ли­ко­го с пре­сто­ла, ука­зы­ва­ет на свое ду­хов­ное род­ство с пре­об­ра­зо­ва­те­лем Рос­сии и пре­ем­ство в делах над­пи­сью на мо­ну­мен­те  — «Петру Пер­во­му Ека­те­ри­на Вто­рая».

3)Изоб­ра­же­ние от­но­сит­ся к 1780-м гг., точ­нее к 1782 г., когда был воз­ве­ден «Мед­ный всад­ник». Это время цар­ство­ва­ния Ека­те­ри­ны II. С 1775 г. Ека­те­ри­на II про­во­ди­ла гу­берн­скую ре­фор­му, ос­но­вой для ко­то­рой стали «Учре­жде­ния для управ­ле­ния гу­бер­ний Все­рос­сий­ской им­пе­рии». Суть гу­берн­ской ре­фор­мы со­сто­ит в ре­ор­га­ни­за­ции си­сте­мы мест­но­го управ­ле­ния. Вво­ди­лось двух­член­ное де­ле­ние на гу­бер­нии и уезды, в ос­но­ве ко­то­ро­го лежал прин­цип чис­лен­но­сти по­дат­но­го на­се­ле­ния: в гу­бер­нии долж­но было жить 300−400 тысяч душ, а в уез­дах  — 20−30 тыс. душ. В итоге про­ве­де­ния ре­фор­мы вме­сто 23 гу­бер­ний было со­зда­но 50. Об­ласт­ную ад­ми­ни­стра­цию воз­глав­лял на­мест­ник или ге­не­рал-гу­бер­на­тор, управ­ляв­ший двумя−тремя гу­бер­ни­я­ми, во главе ко­то­рых сто­я­ли гу­бер­на­то­ры. Ис­пол­ни­тель­ным ор­га­ном гу­бер­на­то­ра яв­ля­лось гу­берн­ское прав­ле­ние, осу­ществ­ляв­шее общий над­зор за де­я­тель­но­стью учре­жде­ний и долж­ност­ных лиц. По­ми­мо про­че­го на уезд­ном уров­не ре­фор­ма вво­ди­ла дво­рян­ское са­мо­управ­ле­ние. Кроме того, гу­берн­ская ре­фор­ма от­де­ли­ла су­деб­ные ор­га­ны

от ор­га­нов ис­пол­ни­тель­ной вла­сти: как на гу­берн­ском, так и на уезд­ном уров­не по­яви­лись со­слов­ные су­деб­ные учре­жде­ния. Иными сло­ва­ми, лица, при­над­ле­жав­шие к раз­ным со­сло­ви­я­ми, су­ди­лись в раз­ных судах, где су­дья­ми были пред­ста­ви­те­ли тех же со­сло­вий.

Со­вер­шен­но новым для Рос­сии был так на­зы­ва­е­мый со­вест­ный суд  — все­со­слов­ный суд по ма­ло­зна­чи­тель­ным граж­дан­ским делам, ко­то­рый дол­жен был при­ми­рять спо­ря­щих и пре­кра­щать споры. Через семь лет после на­ча­ла гу­берн­ской ре­фор­мы, в 1782 году, им­пе­ра­три­ца из­да­ла «Устав бла­го­чи­ния», ос­нов­ное со­дер­жа­ние ко­то­ро­го свя­за­но с го­род­ским управ­ле­ни­ем. Город де­лил­ся на части из 200-700 дво­ров, а части де­ли­лись на квар­та­лы. В каж­дой го­род­ской части имел­ся част­ный при­став, а в квар­та­ле – квар­таль­ный над­зи­ра­тель. Над всеми ними  — го­род­ская упра­ва бла­го­чи­ния, осу­ществ­ляв­шая кон­троль за тор­гов­лей, по­им­ку бег­лых, по­чин­ку дорог, улиц и пр.

21 ап­ре­ля 1785 г. уви­де­ли свет сразу два об­шир­ных до­ку­мен­та  — Жа­ло­ван­ная гра­мо­та дво­рян­ству и Жа­ло­ван­ная гра­мо­та го­ро­дам. Жа­ло­ван­ная гра­мо­та дво­рян­ству под­твер­жда­ла да­ро­ван­ное Ма­ни­фе­стом о воль­но­сти дво­рян­ства 1762 г. право слу­жить или не слу­жить по сво­е­му вы­бо­ру, су­дить дво­ря­ни­на могли толь­ко дво­ря­не, дво­ря­ни­на нель­зя под­вер­гать те­лес­но­му на­ка­за­нию. Име­ния окон­ча­тель­но ста­но­ви­лись част­ной не­от­чуж­да­е­мой соб­ствен­но­стью дво­рян. В гу­бер­ни­ях со­зда­ва­лись гу­берн­ские, а в уез­дах уезд­ные дво­рян­ские со­бра­ния, имев­шие целью рас­ши­рить дво­рян­ское са­мо­управ­ле­ние на мест­ном уров­не. Жа­ло­ван­ная гра­мо­та дво­рян­ству окон­ча­тель­но от­де­ли­ла со­сло­вие дво­рян от всех про­чих слоев об­ще­ство, за­кре­пив его гос­под­ству­ю­щее по­ло­же­ние. Вто­рой до­ку­мент был ад­ре­со­ван не со­сло­вию, а имен­но го­ро­дам. Ме­ща­не долж­ны были фор­ми­ро­вать мест­ное град­ское об­ще­ство – про­об­раз «тре­тье­го со­сло­вия» Ев­ро­пы.

Гра­мо­та под­твер­жда­ла право каж­до­го сво­бод­но­го за­ни­мать­ся пред­при­ни­ма­тель­ской де­я­тель­но­стью. Все жи­те­ли го­ро­да фор­ми­ро­ва­ли новые ор­га­ны го­род­ско­го са­мо­управ­ле­ния  — го­род­скую думу, воз­глав­ля­е­мую го­род­ским го­ло­вой.